Phone: (495) 603 32 41, 915 23 71, e-mail: monplesir@narod.ru |
Афиша Билеты Спектакли История театра Игорь Ларин Пресса Фестивали |
Алла Шендерова Фейерверк в Монплезире Моя "Пиковая дама" в большой моде Пушкин 
Когда классический сюжет слишком приедается, ему начинают "выкручивать руки". В Париже в Опера Бастий Лев Додин перенёс действие оперной "Пиковой дамы" в сумасшедший дом (нечто подобное лет восемь назад делала со своей труппой Алла Сигалова. Старую графиню, она же -- лечащий врач, играл Олег Борисов). В московском театре Геликон-опера Графиня с самого начала молода и обольстительна, куда там бедной Лизе! А в Театре кукол им. С.В. Образцова чехарда перевоплощений Графини -- от Venus moscovite до старой ведьмы -- довершает безумие Германна.
Игорь Ларин, поставивший "Пиковую даму" в петербургском "Монплезире", подаёт текст Пушкина в духе утончённой светской сплетни из телепередачи Виталия Вульфа.
Едва гаснет свет, как висящая над сценой люстра -- огромный паук, посланец виртуального мира пускается кружить по залу, хищно подбираясь к зрителям. И вот, когда в кромешной тьме ощущение верха -- низа, времени -- пространства и себя в этом пространстве полностью теряется, Игорь Ларин, приняв облик кабаретного конферансье, кокетливым тенорком начинает свой анекдот. Цитаты из разных пластов культуры прорастают одна в другой: музыка а ля "Кабаре" Боба Фосса, пряная атмосфера феллиниевского "Казановы" (недаром Пушкин Казанову упоминает), стиль картин мирискусников.Стоп. Ведь неслучайно театр Ларина называется Монплезир. Мерцающие цветные огоньки люстры, золочёные куртуазные маски, остов корсета, парик, килоты и камзольчик, в котором появляется Лиза, -- почти цитата картины Сомова "Фейерверк в Монплезире" (1909 год).
Конферансье (читай, мелкий бес, он же Томский) искушает старую Графиню по-сологубовски: трость в его руках превращается в плеть, и вот уже Графиня (Г. Карелина) хлещет сладострастно стонущую Лизу (А. Королёва).
Откровенно говоря, это не сюжет пушкинского времени. Это пародия на "Пиковую даму", разыгранную в литературно-артистическом салоне 1910-х годов (такие салоны тоже иногда превращались в кабаре). Пародия пародии. "Язва беспрестанного смеха" -- приводит слова Кугеля А. Соколянский, несколько поспешно диагностируя неудачу Ларина.
Да, действительно, каждым найденным штрихом или апартом к культуре прошлого Ларин играет нарочито долго, но поверхностно, а потом вдруг разочарованно отбрасывает. Так кружит в прологе люстра, при свете оказываясь всего лишь каркасом со свисающими клочьями отвратительного тряпья. Его стихия -- фокусы с мнимым разоблачением: разоблачение тоже оборачивается фокусом, но ещё более хитрым. Ларин всё выворачивает наизнанку. Надоело кабаре, нужен пушкинский сюжет с таинственным немцем -- получайте. Конферансье сдёргивает с себя седой парик и серебряный фрачишко и становится занудливым опереточным Германном с картонными рожками. Думали, старуха умерла -- живёхонька и хохочет, как от щекотки, -- это у них с Лизой такие игры. Собственно, может ли умереть Пиковая дама? Лысеющая Графиня ещё вполне бодра и принимает Германна за Сен-Жермена. "Пожалуй, сделаться её любовником..."-- пожалуй, если до конца выворачивать фрейдистскую подкладку этой истории. В Геликоне, кстати, явившаяся с того света Графиня мерещится герою обнажённой красавицей. У Ларина Лиза с графиней в какой-то момент меняются масками, но тема -- к счастью? -- не развивается.
"Ларин сошёл с ума, -- сказала после "Пиковой дамы" одна из самых благожелательных критиков. -- А ведь он артист стиля. Но, видно, занесло. Смотрели его прежние спектакли?". Каюсь, нет. Но из того, о чём до сих пор шепчут в московских кулуарах, что писали о его "Лесе", Вертинском и Буратино, позволю себе сделать вывод: Ларин-режиссёр умеет виртуозно организовывать театральное пространство. Но только вокруг самого себя; Ларин-актёр всегда существует по законам моноспектакля.В "Пиковой даме", пытаясь пристроиться к партнёршам, совместить свой идеальный актёрский материал с чужим, не идеальным, Ларин размывает собственный замысел, намечает его эскизно. Сам над собой ёрничая, он каждую деталь не дорисовывает, а вульгаризирует, подпуская дешёвые, наивные краски. Так, в финале кукла -- то ли Сен-Жермен, то ли безумец Германн -- горестно тянет к зрителям деревянные ручки: ни дать ни взять страдающий Петрушка. Но если все (даже кукольный театр) перекраивают пушкинский текст всерьёз, почему бы не сыграть с ним понарошку?
Досадно другое: тема тревожного, предгрозового "Фейерверка в Монплезире" -- попытка взглянуть на "Пиковую даму" сквозь призму культуры Серебрянного века; тема переклички времени и сознания людей рубежа веков -- прошлого и нынешнего -- заявлена, но не развита.
Переосмысление классики и античности присуще нынешней культуре ничуть не меньше, чем культуре символизма. Тогда всё началось с того, что Оскар Уайльд переписал миф о Саломее. Ближайшей постановкой Ларина в программке заявлена "Медея". Не сомневаюсь: Медею он будет играть сам.
Кстати, мирискусник Константин Сомов тоже увлекался своего рода ширпотребом: он изготовлял для царского фарфорового завода куртуазные скульптурки и чайные сервизы...
"Театр" № 1, 2001 год. |